РЫБНИКОВ ПАВЕЛ НИКОЛАЕВИЧ (1831-1885 гг.)

Известный собиратель фольклора и краевед. Родился 24 ноября 1831 г.в Москве в обедневшей купеческой семье. В 1854 г. поступил на филологический факультет Московского университета, где слушал лекции выдающихся историков и словесников.

После окончания университета в 1859 г. в качестве корреспондента журнала "Вестник промышленности" совершил поездку в Черниговскую губернию для изучения экономики, промышленности и ремесел, а также народного быта и поэзии края.

В этом же году был выслан под надзор полиции в Олонецкую губернию. Причиной высылки послужили "...подозрительные разъезды по слободам Черниговской губернии, населенным преимущественно раскольниками, и неуместные рассуждения в обществе сих последних, также и прежнее поведение его в Москве, где он, быв еще студентом, имел у себя частые собрания, навлекавшие на себя подозрение по тем разговорам, которые вели посетители оных..."

В Петрозаводск Рыбников прибыл 2 марта 1859 г. В Национальном архиве РК имеется подлинник прошения кандидата Московского университета Павла Рыбникова олонецкому губернатору Волкову о принятии на службу.

Служил в канцелярии губернатора, губернском правлениии, секретарем губернского статистического комитета, в 1866 г. был переведен на службу в г.Калиш (царство Польское).

Во время многочисленных командировок по уездам Олонецкой губернии занимался собиранием памятников устного народного творчества - былин, сбором материалов по статистике, истории, этнографии. Печатал в "Олонецких губернских ведомостях" материалы краеведческого характера.

Заслуга Рыбникова состоит в том, что он открыл немало сказителей, таких как Тимофей Рябинин, Леонтий Богданов, Козьма Романов, Никифор Прохоров, Василий Щеголенок (Щеголенков) и др.

Собранные былины публиковались первоначально в "Олонецких губерских ведомостях", позднее вышел четырехтомный сборник "Песни, собранные П.Н.Рыбниковым" (1861-1867 гг.). За этот сборник Академия наук присудила Рыбникову Демидовскую премию.

Том III "Песен..." был отпечатан в олонецкой губернской типографии. В Национальном архиве РК имеются документы о распространении III тома издания, переписка с книжными магазинами С.-Петербурга. Многие из этих документов - автографы П.Н.Рыбникова.

Открытиям Рыбникова во многом обязаны последующие собиратели русского фольклора.

Аннотация: Павел Николаевич Рыбников (1831–1885), революционный деятель, вошел в историю русской фольклористики. Действовал в Пермской и Черниговской губерниях и также в Олонецкой, где был в ссылке (1859–1866). В это время началась его служба как царского чиновника; он прошел все ступеньки российской административной иерархии – от коллежского секретаря в Олонецкой губернии до вице–губернатора Калишской губернии.

Ключевые слова: П. Н. Рыбников; биография;

Summary: Pavel Nikolaevich Rybnikov (1831–1885), the revolutionary figure, became one of the important figure in history of the Russian folklore studies. Acted in Perm and Chernigov provinces and also in Olonets where he was in exile (1859–1866). At this time the beginning of its activities the Royal official and passed all the rungs of the Russian administrative hierarchy – from collegiate secretary to Kalisz Vice Governor.

Keywords: P. N. Rybnikov; biography;

стр. 124 Павел Николаевич Рыбников родился в Ологодской Слободе около Москвы 24 ноября (6 декабря) 1831 г. Его родители принадлежали к старообрядческой купеческой семье: Николай Абрамович (1795–1836) и его жена Елена Петровна (р.1806) Рыбниковы; в Чудниках они владели текстильной фабрикой. В Московской Слободе жили с 1857 г. В семье Рыбниковых вместе с им были четверо детей: Александр (р.1825), Николай (р.1826) и София(1836–1911) (рис.1).

Первоначально Павел учился дома, в том числе и иностранным языкам, а в 1844 г. поступил во второй класс 3–й Московской реальной гимназии, которую окончил в 1850 г. с серебряной медалью. После четырех лет, когда он совершал поездки по Западной Европе, в 1854 г. П. Н.Рыбников становится студентом Московского университета; в 1858 г. окончил со степенью кандидата.

В супружестве (с 9 июля 1861 г.) с Ангеликой–Ольгой фон Штемпель (1840–1911) П. Н.Рыбников имел детей: Евгения (р.1862), Елена (1864–1928), Сергей (1872–1960) и Вадим (р.1876), а также сыновья Владимир (р.1866), Андрей (р.1874) и Вячеслав (1875–1909).

Рыбников умер 17(29) ноября 1885 г., когда исполнял должность калишского вице–губернатора. В ноябре хотел уйти со службы, так как чувствовал себя плохо, но его просьба была отклонена. Похороны П. Н. Рыбникова состоялись 20 ноября (2 декабря). Могила, сохранившаяся до настоящего времени, находится на калишском православном кладбище (рис. 2.).

стр. 125 Интерес П. Н. Рыбникова к этнографии следует искать в его революционной деятельности, когда он был еще студентом. Тогда он установил контакты с социалистическими революционными кружками «Вертеп» и «Земля» и Воля. Там он познакомился с революционером Хомяковем, от которого получил рекомендацию в Черниговскую и Пермскую губернии, чтобы собрать и записать песни.

П. Н. Рыбников намеревался также распространять социалистические и революционные идеи. [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]

Деятельность Рыбникова в Черниговской губернии не понравилось властям. Перед его отъездом в Москву он был арестован.

В начале 1859 г. он находился под арестом в Петербурге, а затем был выслан в Олонецкую губернию.

Русские и польские источники называют разные причины ареста Рыбникова: споры с черниговским архиереем, контакты с черниговским старообрядческим купечеством, обзывание полиции, чрезмерное любопытство в разговорах со старообрядцами, участие в Москве в кружке «Вертеп». Называются собирание фольклорного материала и революционная пропаганда в народе, ношение русского платья, в которое он одевался, когда шел на экскурсии к народу.

С 1859 до 1865 г. П. Н. Рыбников сделал много для Олонецкой губернии. В январе 1860 г. он открыл в Петрозаводске городскую библиотеку, в которой собирал много газет и журналов. (Библиотека просуществовала до 1862 г.)

Находясь в служебных разъездах по Олонецкой губернии, он собирал этнографический материал, который публиковал в « Олонецких губернских ведомостях»: «Рыбников внимательно изучал культуру, быт и искусство крестьян. Во время одной из поездок Рыбников случайно обнаружил бытовавший на севере эпос. После этого Рыбников в каждой поездке стремился разыскать сказителей былин. Поездки в различные деревни и села Олонецкой губернии (он объездил Онежское озеро, Кенозеро, был на р. Моше и в других местностях) дали возможность Рыбникову записать много былин». [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]

Между 1861 a 1867 г. собрание былин и сказки было издано в 4 томах как «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым». Издание имело большой резонанс в российском научном мире. Исследователи были изумлены тем, что так недалеко от столицы существует неизведанная страна с богатой национальной культурой.

Главной областью деятельности П. Н. Рыбникова было собирание образцов народного языка и рукописных памятников древности. Он собирал произведения фольклора, каменные орудия, стародавние стеклянные отливки, монеты и старые рукописи.

В России П. Н. Рыбников был членом Общества любители российской литературы при Московском университете (1861 г.), Русского археологического общества (1863 г.) и Русского географического общества. В середине декабря 1864 г. он получил Демидовскую премию и золотую медаль за собрание песен.

Рыбников как калишский вице–губернатор (1867–1885 гг.) также занимался фольклористикой. Благодаря ему с 1869 до 1871 г. в газете «Калишские губернские ведомости» были опубликованы «Калишское Привилегии» (с 1248 до 1469 гг.) – исторические акты (с 1248 до 1469 гг.), связанные стр. 126 с Польшей и с калишским регионом. Содействовал Рыбников изданию «Памятных книжек Калишской губернии» и газеты «Калишанин», цензором которой был в течение 16 лет.

В свободное время Рыбников не отказался от научной деятельности. В его калишской домашней библиотеке находились многие исторические российские и иностранные книги. Он знал польский язык и польскую историю, переводил польскую литературу на русский язык. [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]

Вместе с ссылкой c 1859 г. началась его карьера как царского чиновника. Вначале он исполнял должность секретаря в Олонецком губернском статистическом комитете, а потом служил в канцелярии губернского начальника. 10 августа 1859 г. получил чин коллежского секретаря со старшинством.

12 сентября 1860 г. назначен на должность младшего помощника в канцелярию олонецкого губернатора. С 14 марта до 4 апреля – секретарь в Олонецком губернском отделе по крестьянским делам.15 мая возвратился на должность секретаря в Олонецкий губернский статистический комитет. 1 июня Рыбников был назначен младшим чиновником по особым поручениям при губернаторе. 10 июня 1861 г. получил чин титулярного советника.15 ноября 1862 г. – старший чиновник особых поручений при губернаторе.

7 июня 1863 г. Рыбников получил чин коллежского асессора со старшинством. С 20 июня был советником в Олонецком губернском управлении. С 1 до 20 июня 1864 г. исполнял должность помощника чиновника по специальным делам по ведомству Министерства внутренних дел.

Благодаря хлопотам его друзей П. Н. Рыбников в 1866 г. был освобожден от ссылки. Он вернулся в Москву, где князь Черкасский, директор правительственной комиссии внутренних дел, назначил его чиновником в Варшаву, а затем на должность калишского вице–губернатора. 1 сентября 1866 г. назначение было подписано наместником Царства Польского фон Бергом.

Свою работу в Польше он начал 3(15) декабря 1866 г., когда стал членом Правительственной комиссии внутренних и духовных дел. В 1867 г. приехал в Калиш и приступил к обязанностям калишского вице–губернатора. Как калишский вице–губернатор Рыбников 16 апреля 1867 г. получил чин надворного советника; 16 июля 1870 г. – коллежского советника; 16 октября 1873 г. – статского советника со старшинством; 26 ноября 1875 г. – действительного статского советника. [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]

Как уже сказано, Павел Николаевич Рыбников 1 января 1868 г. был назначен в должность калишского вице–губернатора – первое время он был исполняющим обязанности, а 26 февраля (5 марта) 1871 г. получил полное назначение. Исполнял он также обязанности начальника Калишской губернии в отсутствие губернатора.

• Точный год рождения неизвестен. Edward Polanowski в своей книге «W dawnym Kaliszu» (Poznan, 1979. S.176) указывает 1832 г.; на калишской могиле фольклориста дано также 24 ноября 1832 г. С 1830 до 1832 г. называется дата рождения в издании «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым» (под ред. А. Е. Грузинскаго; М., 1909. Т.1. CVIII); «Slownik biograficzny gubernatorow i wicegubernatorow w Krolestwie Polskim (1867–1918)» (A. Gorak, J. Kozlowski, K. Latanski; Lublin, 2014. С.314) дает 1831 г.; «Материалы для истории Moсковскогo купечества» (M., 1888. Т7. С.54.) указывают март 1834 г. Акт смерти в Калишском государственном архиве (Archiwum Panstwowe w Kaliszu, Akta Stanu Cywilnego Parafii Prawoslawnej w Kaliszu, (далее APK, ASCPPK) sygn.39) свидетельствует, что в момент смерти П. Н. Рыбников был 53 лет, а Сборник императорскаго Русскаго историческаго общества (СПб., 1888. Т.62. С.228) – 52 лет.
• Archiwum Panstwowe w Lodzi, Rz^d Gubernialny Kaliski (далее APL, RGK) sygn.128.; Песни, собранные П. Н. Рыбниковым. CVIII; «Slownik biograficzny Wielkopolski Poludniowo–Wschodniej Ziemi Kaliskie» (pod red. Danuty Wanki; Kalisz, 2007. Т3. S.356); «Славяноведение в дореволюционной России. Биографический словарь» (М., 1979. С.296).
• Набокова И. Очарованный словом // Кижи: газета федерального государственного бюджетного учреждения культуры. 2012. Февр., N° 1. С. 3.

Ровно 150 лет назад состоялось открытие былин в Олонецкой губернии, совершенное ссыльным Павлом Николаевичем Рыбниковым. До этого считалось, что русский народ утратил свой эпос, его остатки были известны только по уральским записям Кирши Данилова. И вот оказалось, что совсем рядом с Петербургом существует живой очаг былинной традиции. К открытию привел случай - буря на Онежском озере…

Политический ссыльный Павел Николаевич Рыбников был доставлен в Петрозаводск 3 марта 1859 года. Ему было 27 лет от роду, за плечами - обучение в Московском университете, путешествия за границу, участие в студенческом демократическом кружке, поездки в Пермскую и Черниговскую губернии с целью изучения народного быта, фольклора, старообрядчества. Преподаватель петрозаводской гимназии В. Модестов так описал свое впечатление о нем: «Это был в то время высокий, стройный, сильный, очень красивый мужчина лет двадцати шести-двадцати семи, обращавший на себя внимание петрозаводского общества и своим блестящим образованием, и своим интересным положением (он жил в ссылке)…». Познания Рыбникова в философии, экономике, древней классической литературе приводили петрозаводское образованное общество в изумление.
Павла Николаевича определили на службу в штат губернской канцелярии, одновременно он выполнял обязанности секретаря губернского статистического комитета. В Петрозаводске он не оставил свои занятия этнографией и фольклором, они были своего рода отдушиной в застойной провинциальной жизни. В служебных поездках по уездам он вел диалектологическую работу, собирал памятники древности - археологические предметы, старинные монеты, рукописные книги. Но больше всего его привлекало изучение фольклора, в Петрозаводске он сразу услышал о том, что в Олонецком крае еще сохранились сказки, предания, былины, древние обычаи… Зимой 1860 года на Шуньгской ярмарке он встретил двух калик (нищих бродячих певцов), от которых записал духовные стихи. Сказителей былин отыскать никак не удавалось. О былинах, как говорил сам Рыбников, до него доходили только слухи.

И вот весной 1860 года он получил от местного начальства поручение по сбору статистических данных. Павлу Николаевичу предстояла поездка в Пудож. Он решил использовать командировку для сбора этнографических сведений и поехать не почтовым трактом, а озером. На общественной пристани он нашел сойму, прибывшую с Пудожского берега, и договорился с хозяином за небольшую плату. Пришлось долго ждать «поветери», т.е. попутного ветра, наконец, сойма вышла в озеро. Не успели путники дойти до Ивановских островов, как поднялся сильный встречный ветер, всю ночь гребцы боролись с волнами, и только к утру удалось пристать к Шуйнаволоку - лесистому мысу, на котором была пристань и только одна закопченная «фатера» - домик, в котором укрывались от непогоды путники. Далее стоит привести дословно рассказ самого П.Н. Рыбникова: «Около пристани было много лодок из Заонежья, и фатера народом полным-полна. Правду сказать, она была чересчур смрадна и грязна, и хоть было очень холодно, но не похотелось мне взойти в нее на отдых. Я улегся на мешке около тощего костра, заварил себе чаю в кастрюле, выпил и поел из дорожного запаса и, пригревшись у огонька, незаметно уснул. Меня разбудили странные звуки: до того я много слыхал и песен, и стихов духовных, а такого напева не слыхивал. Живой, причудливый и веселый, порой он становился быстрее, порой обрывался и ладом своим напоминал что-то стародавнее, забытое нашим поколением. Долго не хотелось проснуться и вслушаться в отдельные слова песни: так радостно было оставаться во власти совершенно нового впечатления. Сквозь дрему я рассмотрел, что шагах в трех от меня сидит несколько крестьян, а поет-то седатый старик с окладистою белою бородою, быстрыми глазами и добродушным выражением в лице. Присоединившись на корточках у потухавшего огня, он оборачивался то к одному соседу, то к другому и пел свою песню, прерывая ее иногда усмешкою. Кончил певец и начал петь другую песню: тут я разобрал, что поется былина о Садке-купце, богатом госте.

Разумеется, я сейчас же был на ногах, уговорил крестьянина повторить пропетое и записал с его слов»:
Ай жил Садко-купец, богатый гость, Лег он спать на темную ночь, Выставал поутру раным-рано, Говорил к дружине ко хороброей: «Ай же ты, дружинушка хоробрая, Берите-ка бессчетной золотой казны И выкупите весь товар в Нове-граде…

Сказитель оказался Леонтием Богдановым из д. Середка Кижской волости. Рыбников стал тут же спрашивать, не знает ли он еще былин, на что Леонтий сказал, что знает очень много. Но, как оказалось, он пел неполные варианты, к тому же не досказывал слова. Павел Николаевич настолько жадно слушал былины, что ему даже не очень хотелось их записывать. Впечатление было потрясающим! Вот как он потом вспоминал: «Много я впоследствии слыхал редких былин, помню древние превосходные напевы; пели их певцы с отличным голосом, с мастерскою дикциею, а по правде скажу, не чувствовал уже никогда того свежего впечатления, которое произвели плохие варианты былин, пропетые разбитым голосом старика Леонтья на Шуйнаволоке».

Случайная встреча с Л. Богдановым положила начало новым открытиям. Заонежские крестьяне оказались столь радушными, так упрашивали Павла Николаевича поехать с ними, что он согласился, предчувствуя новые встречи со сказителями. На сойме Ошевнева он прибыл в д. Середка и остановился в доме Леонтия Богданова. Тот обещал показать все: хоть провезти по всем Кижам - губам и островам, хоть показать, где медная руда добывается, хоть на Святой наволок, где растут всякие полезные травы, хоть свести с лучшими сказителями.

По словам Леонтия, лучшими сказителями во всем Заонежье были его сосед по деревне Трофим Григорьевич Рябинин и Козьма Иванович Романов из д. Лонгасы Сенногубского погоста. Рыбников захотел тут же встретиться с Рябининым, но Леонтий его остановил: сначала к нему надо наведаться, договориться, поскольку мужик он гордый и упрямый, если его наперед не уломать, то потом можно от него ничего не добиться.

Вечером следующего дня жители д. Середка пришли гурьбой в дом Леонтия. Они стали рассказывать Рыбникову местные предания о панах, о Петре Первом, и вдруг в избе появился еще один человек - это был Трофим Григорьевич Рябинин. Вот как описал первое впечатление о встрече с ним Павел Николаевич: «…Через порог избы переступил старик среднего роста, крепкого сложения, с небольшой седеющей бородой и желтыми волосами. В его суровом взгляде, осанке, поклоне, поступи, во всей его наружности с первого взгляда были заметны спокойная сила и сдержанность». После знакомства Рыбников стал просить Трофима Григорьевича спеть что-нибудь из былин, на что сказитель заявил, что поскольку идет время поста, мирских песен петь нельзя, надо петь духовные стихи. Но ему, видно, и самому не терпелось спеть былину, и долго уговаривать его не пришлось. Однообразный напев и глуховатый голос сказителя вполне компенсировались его удивительным умением сказывать, что придавало «особенное значение каждому его стиху»,- по словам собирателя. Он во время исполнения бросал перо и жадно слушал, потом нехотя возвращался к записи. Вот первые стихи, которые услышал Рыбников от Трофима Григорьевича:

У ласкова князя у Владимира Был хорош пир-пированьице На всех на князей и на бояр, На всех могучих русских богатырей. Было на том пиру две вдовы…
Несколько дней записывал Рыбников былины Трофима Григорьевича, а потом отправился в Лонгасы к Козьме Романову, слепому старику, который также был прекрасным сказителем.

Кроме них в первую поездку собиратель познакомился с Василием Петровичем Щеголенком и его племянницей в д. Боярщина. Щеголенка, крестьянского портного, он застал за шитьем одежды для одного из соседей. Былины он распевал за работой. От него Павел Николаевич впервые услышал превосходную былину «Каково жить птицам на Руси и за морем»:

Отчего, братцы, зима становилась? Становилась зима от морозов. Отчего, братцы, становилась весна красна? Весна красна становилась от зимы холодной…

В первую поездку Рыбников узнал имена многих сказителей как из Заонежья, так и из других районов, ведь слава о них распространялась далеко за пределы деревень, в которых они жили. В его списке были заонежане Терентий Иевлев, Андрей Сарафанов, П.И. Корнилов, Прохор с Волкострова и другие, несколько мастеров с Пудожского берега. На лодке Леонтия Богданова Рыбников переправился на Пудожское побережье. Познакомившись с несколькими деревнями, он сделал для себя вывод, что население Заонежья и Пудожья имеет одно и то же происхождение. Особенно плодотворной была его поездка на Купецкое озеро, в д. Бураковой он записывал хорошего певца Никифора Прохорова.

В этом путешествии Павел Николаевич сильно повредил руку, и ему пришлось верхом по болотам и камням добираться до Шалы, а потом пересесть в лодку, чтобы вернуться в Петрозаводск. На его счастье, лодочник, который так и остался в записях без имени («шальский лодочник)», оказался прекрасным сказителем, и в пути Рыбников записал от него отличные былины о Сухмане, Василии Буслаевиче, Соловье Будимировиче.

Впоследствии поиски сказителей продолжились на Водлозере, в Колодозере, Кенозере, Каргополе и других местах. Благодаря самоотверженной собирательской работе, сопряженной не только с преодолением труднопроходимых дорог, но и препятствий, которые чинили полиция и начальство Рыбникову как ссыльному, была собрана большая коллекция былин. Павлу Николаевичу удалось издать их в четырех частях, причем первая часть благодаря упорной работе, была подготовлена необыкновенно быстро, она вышла уже в 1861 г. Эта публикация стала настоящим крупным событием в культурной жизни России, оказалось, что у русского народа есть свой эпос, есть настоящие мастера - эпические певцы! Олонецкий край был назван «Исландией русского эпоса». Публикация «Песен, собранных П.Н. Рыбниковым», повлекла за собой открытие былин в других районах Русского Севера собирателями, последовавшими примеру П.Н. Рыбникова - человеку, в полной мере выполнившему свой гражданский долг перед Отечеством.

Валентина КУЗНЕЦОВА, начальник отдела фольклора

Когда впервые были записаны былины, какую роль в изучении фольклора сыграл ссыльный выпускник Московского университета и как от него скрывались сказители Русского Севера

Подготовила Наталья Петрова

Первые записи былин появились в XVII веке и представляли собой не научную фиксацию фольклорной традиции, а развлекательное чтиво. Заманчиво оза-глав-ленные рукописи и печатные издания XVII-XVIII веков («История о слав-ном храбром и силном богатыре Илье Муромце сыне Ивановиче, о Соловье разбоинике», «Сказание о трех богатырех киевских, о славных витезех — о Илье Муромце, и о Михаиле Потоке Ивановиче, и о Олеше Поповиче») — это в ос-нов-ном литературно обработанные пересказы былинных сюжетов.

Титульный лист «Древних российских стихотворений, собранных Киршею Даниловым». Москва, 1818 год Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор»​

История научной публикации былин начинается с так называемого «Сборника Кирши Данилова», точнее, с его второго издания 1818 года. Датируемая предположительно серединой XVIII века рукопись была создана в Юго-Западной Сибири для заводчика П. А. Демидова Прокофий Акинфиевич Демидов (1710-1788) — горнозаводчик, внук Никиты Деми-дова, русского промышленника петровских времен, основателя династии Демидовых. Прокофий Акинфиевич — один из самых колоритных деятелей Русского Просве-ще-ния — жертвовал деньги Москов-скому уни-верситету и учебным заведениям для сирот, также отличался самодурством и полным неуважением к чинам и дворянству. Екате-рина II отзывалась о нем как о дерзком болтуне. Кроме того, Демидов увлекался ботаникой и написал исследование о пчелах. и содер-жала 71 текст былин, исторических песен, скоморошин Скоморошина — термин без точных границ, которым пользуются для определения раз-лич-ных видов русского песенного (стихо-творного) фольклора с явно выраженным сатирическим, комическим, шутейным, паро-дийным началом, с откровенной установкой рассмешить, позабавить слушателей, высме-ять отдельные явления жизни. .

В 1804 году 26 текстов из нее были опубликованы Андреем Федоровичем Якубовичем (чиновником почтового ведомства, интересовавшимся литера-турным творчеством) под названием «Древние русские стихотворения». Из-дание ожидал закономерный для эпохи повышенного интереса к русской ста-ри-не успех. Рукопись была приобре-тена известным коллекционером Н. П. Румянцевым Николай Петрович Румянцев (1754-1826) — граф, русский государственный деятель, в годы Наполеоновских войн занимавший пост министра иностранных дел. Меценат, коллекционер Румянцевского музея — крупного собрания книг, монет, рукописей, других этнографических и исторических материалов в Петербурге, а затем и Москве (долгое время это был единственный в Москве общедоступный музей). , поручившим К. Ф. Калай-до-вичу подготовить второе издание.

В 1818 году были опубликованы «Древние российские стихотворения, собран-ные Киршею Даниловым», содержавшие, по сравнению с первым изданием, большее количество текстов (61), данных с минимальной правкой и предваряе-мых вступительной статьей Калайдовича, которую историки фольклористики называют первым исследованием русского эпоса. В то время (первая половина XIX века) былины считались утраченными «преданьями старины глубокой», отголосками древней традиции, уже не встречающимися в живом бытовании.

Каково же было изумление ценителей старины, когда в 1861 году начали публи-коваться «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым» (с 1861 по 1867 год вышли четыре части собрания) — «живой» русский эпос, записанный от крестьян Олонецкой губернии  Олонецкая губерния — ныне Республика Карелия. .

Павел Николаевич Рыбников. Фотография П. Павлова Wikimedia Commons

Открытию, превратившему Русский Север в «Исландию русского эпоса», способствовала бдительность россий-ского правительства в деле выявления политически неблагонадежных эле-ментов. Павел Николаевич Рыбников (1831-1885), филолог, выпускник Московского университета, был арестован в Черниговской губернии, где изучал культуру старообрядцев, и в 1859 году выслан в Петрозаводск. Образованный молодой человек стал чиновником губернской канцелярии. Положение ссыльного не помешало ему сделать блестящую карьеру: за 4 года он дослужился до должности советника губернского правления. Служебные командировки Рыбников совмещал с этнографическим изучением северного края.

Сообщение начальника Третьего отделения канцелярии императора олонецкому губернатору о причинах высылки на жительство в Петрозаводск кандидата Московского университета Рыбникова П. Н. 26 февраля 1859 года Причина высылки: «…подозрительные разъезды его по слободам Черниговской губернии, населенным преимущественно раскольниками, и неуместные рассуждения в обществе сих последних, также и прежнее поведение его в Москве, где он, быв студентом, имел у себя частые собрания, навлекавшие на себя подозрение по тем разговорам, которые вели посетители оных…» Национальный архив Республики Карелия

Первое знакомство исследователя с исполнением эпоса произошло во сне. Однажды застигнутый в дороге непогодой Рыбников заночевал у костра на пристани вЧуйнаволоке. Проснулся он от странных звуков «живого, причудливого и веселого» напева. Это старик Леонтий пел былину о Садке-купце. Распрощавшись со сном, Рыбников стал записывать услышанное.

Страница из письма Павла Николаевича Рыбникова в книжный магазин Н. Г. Овсянникова о продаже III части сборника «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым». 1864 год Национальный архив Республики Карелия

От своего первого информанта фольклорист узнал о других сказителях. Изъездив всю Олонецкую губернию, Рыбников записал около 200 былин.
Надо сказать, что сказители середины XIX века еще не имели привычки общаться с собирателями и воспринимали их интерес к себе весьма подо-зрительно. Рыбников однажды так напугал своего информанта, что тот пытался скрыться бегством в лесу.

«Едучи в Песчанскую волость, я услышал от извозчика, что в дер. Большой Двор есть хороший певец, только очень робкого характера. Приехал я на место и посылаю за этим крестьянином — он нейдет, другой раз посылаю, говорят — болен. Сел я на лошадь и поехал к его дому, и, не доезжая до избы, насмотрел человека — бежит к лесу. Проводник тут же мне и объяснил, что больной-то певец и бежит к лесу. Пустился я за ним, перегнал, пересек дорогу и, соскочив с лошади, заставил вместе с собою присесть на обрубок дерева. Видит мой беглец, что я помираю со смеха, и рассказал мне простодушно, что он „валил“ (выжег) лес, за это обвинен и осужден, и думал, что я приехал его наказывать».

Из письма П. Н. Рыбникова И. И. Срезневскому

Александр Гильфердинг. Гравюра по фотографии Генриха Деньера Из Собрания сочинений А. Гильфердинга, 1874

Открытие былин так ошеломило любителей древностей, что многие заподозрили здесь мистификацию и подлог. Сомнения развеяла экспе-диция в Олонецкую губернию, пред-принятая в 1871 годуАлександром Федоровичем Гильфердингом Александр Федорович Гильфердинг (1831-1872) — русский славяновед, фольклорист (собиратель и исследователь былин), член-корреспондент Петербургской академии наук. . Он записал свыше 300 былин (в том числе от сказителей, с которыми ранее работал Рыбников). В 1926-1928 го-дах по следам Рыбникова и Гильфердинга отправилась экспедиция братьев Соко-ловых Соколовы Борис Матвеевич (1889-1930) и Юрий Матвеевич (1889-1941) — фольк-лористы, литературоведы, издатели сбор-ников «Сказки и песни Белозерского края» (1915), «Поэзия деревни» (1926). . Им удалось записать 370 бы-лин и проследить, как изменилась севернорусская эпическая традиция за три-четыре поколения сказителей.

Рыбников, Павел Николаевич

- известный собиратель былин; родился 24-го ноября 1831 г. в Москве, умер 17-го ноября 1885 г. в Калише. Предки его были Московскими купцами-старообрядцами; отец Р. умер, когда ему было около 5 лет, оставив семью с довольно ограниченными средствами. Это не помешало, однако, младшему из братьев, Павлу Р., получить хорошее образование, - сперва домашнее, давшее ему прекраснее знание иностранных языков, затем - в гимназии и, наконец, в Университете. В 3-ей Московской (реальной) Гимназии, когда поступил в нее Р. в 1844 г., Директором был известный педагог П. Погорельский; преподавательский персонал насчитывал в своей среде целый ряд лиц, причастных к науке и литературе, как, напр., П. Перевлесский, В. Клоссовский, С. Шестаков, Б. Ордынский, М. Н. Капустин и, наконец, Ф. И. Буслаев (с 1841 по 1846 г.). Несмотря на материальные затруднения - по словам сестры, "ему приходилось с младших классов давать уроки", - Р. учился блестяще и кончил в 1850 г. курс гимназии с серебряной медалью. В промежутке между 1850 г. и 1854 г. Р. совершил путешествие за границу в качестве переводчика при К. Т. Солдатенкове (указание на связи Р. с Московским старообрядчеством) и Н. П. Боткине, причем, по собственным словам его, довольно долго жил в Италии. Поступив в 1854 г. на Филологический Факультет Московского Университета, Р. на первом же курсе успел зарекомендовать себя переводами из Тацита у проф. П. М. Леонтьева, а на втором - читал у проф. Шевырева, вместе с А. А. Котляревским, свою работу о II томе "Мертвых Душ" (Университетские отчеты 1854-1858 гг.). Другими учителями его были Шестаков, Буслаев, Бодянский. Он слушал Кудрявцева, Соловьева, Грановского, которого застал еще на кафедре, Тихонравова. Кончил Р. курс кандидатом в 1858 г. Не менее плодотворным в своем роде было для Р. также и то деятельное участие, какое он принимал в студенческой жизни. По словам сестры, "он часто говорил на сходках и все, время был под надзором полиции", вследствие чего, "из боязни обыска, чтобы не пугать мать", с которою жил вместе, уехал и жил то с тем, то с другим из товарищей: А. А. Козловым (известным впоследствии профессором философии Киевского Университета), М. Я. Свириденко (был потом управляющим книжного магазина Кожанчикова в Петербурге), Вл. Власьевым (держал магистерские экзамены по уголовному праву). Другими товарищами и современниками Р. по Университету были А. А. Котляревский, талантливый переводчик Рассадин, Александр и Федор Веселовские. Из них Котляревский и Рассадин вместе с Козловым занесены были гр. А. А. Закревским в знаменитый "список подозрительных лиц 1859 г.". Но неосторожно было бы отсюда заключать о действительной партийной принадлежности всех их и Р. в том числе: правильней было бы указать вообще на свободомыслие тогдашней молодежи, питавшейся идеями передовой журналистики. Всюду возникали кружки для совместного горячего обсуждения всевозможных вопросов современности, - преимущественно социально-политических, и философских. Одним из таких был и кружок Козлова и Р. Последнего занимали Фейербах, Макс Штирнер, Луи Блан, Прудон, а также Гегель, Вико, и Монтескье. Но интересы этого кружка, еще более широкие, всего лучше, может быть, определяет тот факт, что эти идейные ученики "Современника" сказались вдруг (с 1854-1855 гг.) в самых тесных личных отношениях с человеком диаметрально противоположного направления, А. С. Хомяковым. В своем некрологе Хомякова (1860 г.) Козлов рассказал, как этот большой Московский барин и знаменитый писатель приезжал на поздние собрания безвестных студентов-"бедняков", где-нибудь "в душной мансарде", для споров о науке и философии. Рыбникову это знакомство с Хомяковым дало очень много. В. И. Модестов, говоря о широкой образованности его, упоминает, между прочим, и о хорошем знании богословской литературы, - очевидное влияние Хомякова. Через последнего Р. сблизился и с другими славянофилами: К. С. и И. С. Аксаковыми, Юрием Самариным (со всеми ими он потом переписывался). В деле сближения со славянофилами немалую роль сыграла не умиравшая в Р. старообрядческая традиция и вообще органическая близость его к народу.

Говорят, в детстве нянька сказывала ему былины. Трудно поэтому ему было не заинтересоваться, когда после смерти Петра Кирeевского, начались заботы об издании его собрания, когда появился П. И. Якушкин, а затем П. В. Шейн из Симбирской губернии со своими былинами и историческими песнями, Р. давал уроки детям Хомякова и летом 1858 г. жил в его Тульском имении Богучаровe. От него он получил рекомендацию в Черниговскую губернию к помещику Жеребцову (имение Лаврики или Лаврентьево), а вместе с тем и в Черниговские староверческие слободы - для изучения раскола и записи песен. Р. удалось сделать много записей, но результат всего этого был вполне неожиданный - арест и гибель всего собрания, сожженного вместе со всеми его бумагами г-жой Жеребцовой (французское письмо ее к матери Р.). Причиною ареста были, по совокупности, и споры Р. с Черниговским архиереем, вызвавшие неудовольствие полиции, и отсутствие паспорта, и едва ли не более всего - то "русское платье", в которое он яко бы "переряживался" при этом своем "хождении в народ". По свидетельству сестры его, Р. не для чего было специально переряживаться по той простой причине, что он вообще тогда носил это русское платье, т. е. поддевку, рубаху, высокие сапоги - согласно со своими славянофильскими устремлениями. Несмотря на хлопоты друзей-славянофилов, прежде всего, конечно, Хомякова, через таких влиятельных лиц, как Шеншина и особенно фрейлина А. Ф. Тютчева, Р. был сослан в Олонецкую губернию. Бдительный Герцен не преминул по этому поводу поместить в "Колоколе" (№ 51, от 1-го сентября 1859 г.) заметку, полную сарказма.

Р. прибыл в Петрозаводск, вероятно, к началу весны 1859 г. и 10-го июня уже был записан в число канцелярских служителей Канцелярии начальника губернии. Местная интеллигенция, сплошь чиновничья, встретила его с недоверием и страхом, но то был только первый момент. Очень скоро положение Р. вполне определилось и упрочилось, как самое благоприятное и в служебном, и в общественном отношении - благодаря, конечно, прежде всего ему самому, его уму и образованию, его живой и яркой личности. По примеру Герцена и Салтыкова он очень быстро стал повышаться по службе: 30-го ноября того же 1859 г. Р. был уже делопроизводителем Губернского Комитета; в 1860 г. - младшим помощником Правителя Канцелярии губернатора; в 1861 г. - секретарем Статистического Комитета и младшим чиновником особых поручений; в 1862 г. - старшим чиновником особых поручений; в 1863 г. советником Губернского Правления. Начальство у него было хорошее, все три губернатора: Н. П. Волков, еще в 1858 г. подавший правительству проект эмансипации; А. А. Философов (недолго); Ю. К. Арсеньев (1862-1870), сын К. И. Арсеньева, профессора Петербургского Университета, пострадавшего некогда вместе с Галичем и Раупахом. С другой стороны, и среди местной интеллигенции нашелся целый ряд лиц, с которыми Р. не замедлил войти в самое живое общение на той или иной почве: член-корреспондент Академии Наук Д. В. Поленов; Е. В. Барсов; В. И. Модестов, - тогда учитель Гимназии, впоследствии известный профессор классической филологии; И. П. Хрущов, также учитель и также потом профессор (в Киеве); сослуживец Р. - А. В. де Сен-Лоран (сохранились интересные письма к нему Р.); К. Петров, работавший вместе с Р. в Петрозаводском Статистическом Комитете. С некоторыми из них, - напр., с Модестовым, Р. связали узы тесной дружбы, Целые вечера и даже ночи проводили они в разговорах, причем Р., по словам Модестова, постоянно обнаруживал самые широкие познания в истории философии (особенно Гегеля), экономике ("левые" учения Франции и Германии), древней классической литературе, приводившие "в изумление" классика Модестова. Неизменный интерес Р. к народной жизни во всех ее проявлениях осмыслил его официальные занятия по должности статистика. Он деятельно работал над собиранием всевозможных сведений о практических потребностях местной жизни. Эти труды его, часто довольно обширных размеров, появлялись в "Олонецких Губернских Ведомостях", затем в "Памятных книжках Олонецкой губернии". Статистической, но уже неофициальной явилась работа его по составлению в 1864 г. таблиц сравнительного спроса в губернии на журналы и газеты и на игральные карты. Отсюда был прямой переход к таким культурно-просветительным начинаниям среди местного населения, как организация и открытие, в январе 1860 г., городской Публичной Библиотеки. Тот факт, что Р. был избран ее библиотекарем, самый подбор газет и журналов указывают на то, что Р. должен был принимать во всем этом самое живое участие. Не имея солидной поддержки, Библиотека просуществовала только до 1862 г. Но в 1865 г. Р. вновь принялся за аналогичное дело - снабжение книгами библиотеки Уездного Училища, после того, как в нее получили доступ частные лица и жертвовали в нее журналы и газеты. Любопытно известие о выступлении Р., в марте 1866 г., в качестве защитника на первом в крае уголовном процессе после введения судебной реформы. Защита оказалась блестящей, - и подсудимый, которому угрожала смертная казнь, был оправдан.

Главной работой Р., сделавшей известным его имя, было собирание памятников народной словесности и старины. Здесь после былин нужно упомянуть также и духовных стихах, собранных Р. в большом количестве и переданных им П. А. Бессонову (вошли и его сборник "Калики Перехожие"), о поступившей от него в Археологическое Общество коллекции каменных орудий, старинных стеклянных отливок - копий с античных ониксов, - а также монет и рукописей. Другая партия рукописей была передана им П. А. Бессонову и содержала, как говорят, замечательный по полноте экземпляр Киево-Печерского Патерика.

Обращаясь к собранию былин Р., должно отметить, что здесь Р. по известной степени примкнул к традиции, существовавшей уже до него в Олонецкой губернии. Так, собирал былины начальник Олонецких горных заводов Н. Ф. Бутенев, и собрание это, по словам самого Р., было "значительным". Есть сведения также о другом собрании ссыльного чиновника-петрашевца, А. П. Болассоглу, поступившем затем в распоряжение учителя гимназии Ф. И. Дозе. Из собрания Болассоглу были напечатаны всего одна-две старины в "Олонецких Губернских Ведомостях" за 1856-1857 гг. (вошли в собрание Р.). Собрание Бутенева поступило к самому Р., который и начал печатание его в "Олонецких Губернских Ведомостях" за 1859 г. Но у Р. мы находим только пять былин, полученных "от Н. Ф. Бутенева". Получены Р. еще былины: от чиновника Шкалина три, от Обручева - четыре, от Миролюбова - две и от Прозоровского - одна. Остальные чужие записи в его сборнике сделаны уже по его инициативе и заказу (большей частью - волостными писарями). Этнографические поездки Р. совпадали обыкновенно со служебными. "В первые два путешествия", писал Р. 11-го апреля 1861 г. П. А. Бессонову: "выдалось у меня пять свободных дней; в это время я записал бытовые песни, заплачки, свадебные песни и духовные стихи, собрал разные рукописные материалы" (январь и март 1860 г.). "В третью поездку, в два с небольшим месяца записал более осьмидесяти былин, а должен был, между тем, возиться в сельских волостных правлениях со становыми и исправниками" (май - июнь 1860); "и, наконец, в четвертую поездку в один день записал последние былины" (январь 1861 г.). Р. упоминает еще о пятой своей поездке. Кроме этих пяти, биограф (А. Е. Грузинский) насчитывает за период 1861-1866 гг. еще 12-13 поездок, - как за новым материалом, так равно и для проверки ранее полученного. Очевидцы (В. И. Модестов) свидетельствуют, с какою тщательностью производилась Р. эта проверка, до мельчайших подробностей в отношении как языка, так и содержания, - проверка по несколько раз и притом у того же самого сказителя, у которого старина была впервые записана. Та же самая былина в передаче другого певца ставилась всегда отдельно, с сохранением всех ее индивидуальных особенностей, языка (произношения) и содержания (мотива). В составе его сборника 200 с лишком былин могут быть "отнесены сколько-нибудь определенно к селению или лицу". Точные указания места жительства и имени имеются относительно 29 певцов... За указанными 29 певцами идет еще 9 лиц, не носящих имени, но обозначенных, помимо места, какими-нибудь личными приметами, вроде: "Калика из д. Красные Ляги", "90-летний старик из Колодозера", "Шальский лодочник"... Все это обусловило высокое научное достоинство его собрания, явившегося по тому времени настоящим откровением (Пыпин, О. Миллер). Впечатление от І тома было настолько сильно, что ученый мир не хотел даже верить, и акад. Срезневский, прежде чем дать свой отзыв, почел нужным справиться на месте у Д. В. Поленова и В. И. Модестова, включив затем их сообщения в свою рецензию. Позднее Авг. Шлейхер приветствовал сборник "как одну из самых важнейших книг новейшего времени, которая открывает читателю новый, до сих пор не знакомый свет". Сохранилось два письма его к Р., который посылал Шлейхеру свои сборники по мере их выхода с 1861 по 1867 г. Первые два тома его были редактированы П. А. Бессоновым, третий - самим Р., четвертый - О. Ф. Миллером.

Последнему Р. принужден был поручить редакцию потому, что сам к тому времени переведен был (1-го сентября 1866 г.) на должность Калишского вице-губернатора, в каковой и оставался без всякого дальнейшего движения до самой своей смерти, последовавшей 17-го ноября 1885 г.

Если никто не ставил в вину Салтыкову его вице-губернаторства, то таковое Рыбникова справедливо считается компромиссом ввиду того ярко обрусительного характера, какой приняла политика Русского правительства по отношению к Польше после Милютина и князя Черкасского. В бумагах Р. сохранились две статьи его по Польскому вопросу, вполне готовые к печати. Если сказать, что в них положение не только австрийских, но даже прусских поляков признается куда более благоприятным по сравнению с поляками русскими, то вряд ли нужно будет объяснять, почему статьи эти так и не увидели света за подписью вице-губернатора Рыбникова. Очевидно, мы имеем здесь дело с противоречием, достаточно мучительным, между внутренним убеждением и поступками человека. На известное обострение моральных запросов указывает, по-видимому, и интерес Р. в последние годы жизни к Л. Н. Толстому. Он добывал и читал появлявшиеся тогда за границей произведения Толстого, как "Исповедь" и "Изложение Евангелия". В его доме молодой М. С. Громека читал по частям свою книгу об "Анне Карениной". Наконец, и сам Р. пробовал писать как о художественных произведениях Толстого ("Война и Мир" и "Анна Каренина"), так и о религиозно-философских ("Изложение Евангелия"); в его бумагах находим черновики статьи и письма к Л. Толстому. Сохранившиеся письма к Рыбникову О. Ф. Миллера и Ф. И. Буслаева указывают, что и будучи оторван от научной работы, Р. не порывал дружеских связей со своими учителями. Он состоял действительным членом Общества Любителей Российской Словесности при Московском Университете (избран 17-го октября 1861 г., по предложению И. С. Аксакова), Имп. Русского Географического Общества и членом-сотрудником Имп. Археологического Общества.

Труды Р.: "Былины, песни и духовные стихи" ("Олонецкие Губернские Вeдом." 1859 г., №№30, 32, 34, 37, 39, 42, 43-45; здесь старины: о Добрыне Никитиче, о трех богатырях, о Дюкe Степановиче, о Настасье королевне Политовской; стихи: о Егории Храбром, о Борисе и Глебе); "Былины, песни и духовные стихи" (там же, 1860 г., №№ 17, 33, 35, 39 и 47; здесь былины: о Василии Игнатьевиче; о двух братьях, двух Ливиках и кн. Романе Дмитриевиче; о Лжедимитрии; о добром молодце неудачливом; стихи о чуде святителя Николая); "О льняной промышленности Пудожского уезда" (там же 1860 г., № 32; перепечатано в "Журн. Мин. Вн. Дел" 1860 г., кн. 8); "Шунгская в Олонецкой губернии крещенская ярмарка ("Вестник промышленности" 1860 г., кн. 8); "Песни, собранные П. Н. Рыбниковым", ч. I: Старины и побывальщины (M. 1861 г., 488 стр.); ч. II: Народные былины, старины и побывальщины (М. 1862 г., 354 стр.); ч. III: Народные былины, старины, побывальщины и пeсни (Петрозаводск, 1864 г., 460 стр.); ч. IV: Былины, побывальщины, старины и былевые песни (СПб. 1867 г., 299 стр.). Издание удостоено было от Академии Наук Демидовской награды; "Описание рукописей, доставленных в Имп Арх. Общество", ("Изв. Имп. Арх. Общества" 1862 г., т. IV, вып. 5); "Ониксы, найденные в Олонецкой губ." ("Олон. Губ. Вeдом." 1862 г., № 8); "Заметки с дороги" (там же, 1862, №№ 43-45, 48-49. Перепечатано в Дне" 1862 г., №№ 47, 50 и 52; 1863 г., № 4); "Нашествие татар", былина ("День" 1863 г., № 11); Былина о Хотенe Блудовичe" ("Олон. Губ. Вeд." 1863 г., № 10); "Былина о кн. Владимире (там же, № 11); "Варианта Новгородской летописи" (там же, №№ 37-42); "Иван Гостиный сын", былина (там же, № 43); "Царь Алексей Михайлович", былина (там же, № 44; перепечатано в "Смол. Губ. Вeд." 1864 г., № 1); "О начале града Москвы", из Новгородской летописи ("Олон. Губ. Вeд." 1863 г., № 45; перепечат. в "Памятной книжке Олонецкой губернии на 1863 г.", ч. II); "Бой Ильи с сыном", былина ("Олон. Губ. Вeд." 1863 г., № 46); "Шунгская Богоявленная ярмарка в 1864 г. (там же, 1804 г., №№ 6-9); "Сборник слов, употребляемых в Олонецкой губ." ("Этнографич. Сборник", над. Имп. Русск. Геогр. Обществом, 1804 г., в. VI); "О каменных орудиях" ("Известия Имп. Археол. Общества" 1864 г., т. V, в. 6); "Народные поверья и суеверья в Олонецкой губернии. Заонежские поверья". ("Памятная книжка Олонецкой губ." 1864 г., отд. II, стр. 191); "О разведении льна в Пудожском уезде" (там же, отд. II., стр. 145); "Народные легенды о водяниках" ("Олон. Губ. Вeд." 1865 г., № 9); "Об особенностях Олонецкого подрeчия. Произношение. Словообразование. Словопроизношение" ("Памятная книжка Олонецкой губернии" на 1865 г., отд. II, стр. 105): "Статистические таблицы о состоянии Олонецкой губернии в 1863 г." (там же, стр. 3); "Шунгская Богоявленская ярмарка в 1843-65 гг." (там же, отд. II, стр. 140); "Слова так называемого билямского языка, употребляемого Ладвинскими стекольщиками" ("Олон. Губ. Вeд." 1866 г., № 8); "О Петрозаводском и Повенецком уездах. Данилов и Лекса" (там же, №№ 26, 27, 35; перепечатано в "Памятной книжке Олонецкой губернии" на 1867 г.); "О Тивдийских мраморных ломках" (там же. № 48); "Этнографические заметки о Заонежанах" (вероятно, Р.) - "Памятная книжка Олонецкой губернии 1866 г.", отд. II, стр. 3); "Былины об Илье Муромце, Иване Гостинном сыне, Кострюке, наезде литовцев на Москву. Пудожские свадебные заплачки" (там же, отд. II, стр. 71-94); "Петрозаводские северные вечера" Баландина, напечатанные Р. ("Олон. Губ. Вед." 1866 г.); "Старинные акты, доставленные П. Н. Рыбниковым в Имп. Археологическое Общество ("Олон. Губ. Вед." 1867 г., № 38), "Ониксы, найденные в Олон. губ." (там же, № 10); "Песни, собранные П. H. Р.", изд. 2-е, под ред. А. Е. Грузинского, с портретом, биографией и указателем, М. 1909-1911 гг., СП+512, V+727, VІ+432 стр.

А. Герцен в "Колоколе" 1859 г., 1 сент., № 51; И. И. Срезневский - в "Известиях 2 Отд. Акад. Наук", т. X, 1863 г.; Статья о сборнике Р. - "Олон. Губ. Вед." 1867 г., № 47; Некрологи: Отчет Имп. Русского Географ. Общ. на 1885 г. (В. Модестова); "Новости" 1885 г., № 354 (его же); "Новое Время" 1885 г., 2 декабря; "Журнал Министерства Народного Просвещения" 1885 г., ССХIII, кн. 12; отд. IV, стр. 217-221; "Церковно-Общественный Вестник" 1885 г., № 106; "Библиограф" 1880 г., № 6-7, стр. 99-100; "Исторический Вестник" 1886 г., кн. І, стр. 256-57; "Новь" 1886 г., кн. 4, стр. 269; "Северный Вестник" 1886 г., кн. 3, отд. II, стр. 73-93; 1887 г., кн. 4, отд. II, стр. 82-86; "Новь" 1888 г., кн. 7, стр. 222 (с портретом); "Беседы в Обществе Любителей Российской Словесности", I, прил., стр. 3; Словарь членов Общества Любителей Российской Словесности", стр. 244; Д. Д. Языков, "Обзор жизни и трудов покойных русских писателей", в. V и дополнения при вып. VII и XII; А. Н. Пыпин, "История русской этнографии", т. І, стр. 34, 226; т. II, стр. 48, 61-64, 68, 82, 105, 136, 221-224, 229, 231, 240-41, 245, 311, 326, 346; т. III, стр. 104, 457; С. Приклонский, "Судьба губернских статистиков" - "Сев. Вестн." 1886 г., т. 3, отд. І, стр. 73-93; К. Петров, "Провинциальные статистики и писатели" - "Сев. Вестн." 1887 г., т. 4, отд. II, стр. 82-86; M. С - ский, Эпизод из истории нашего народоведения - "Труд" 1890 г., т. VI, стр. 153-167; Энциклоп. Словарь Брокгауза-Ефрона, т. XXVII, 1899 г.; Л. Пантелеев, "Из воспоминаний прошлого", т. I, стр. 263; И. А. Шляпкин, "П. Н. Рыбников и новое издание его сборника". (С приложением новых материалов: список трудов. Р., письма его к О. Ф. Миллеру и Д. Е. Кожанчикову, письма к О. Ф. Миллеру Е. В. Барсова и А. А. Котляревского) - "Журн. Мин. Нар. Пр." 1912 г., № 6, стр. 305-321.

Н. Яковлев .

{Половцов}

Рыбников, Павел Николаевич

(1832-1885) - этнограф. Окончив курс в московском университете по историко-филологическому факультету, он отправился собирать народные песни и сказания в Черниговскую губернию; вследствие сношений с тамошним старообрядческим купечеством, был арестован и в 1859 г. административным порядком сослан в Петрозаводск. В 1861 г. занял должность секретаря олонецкого губернского статистического комитета; впоследствии был вице-губернатором в Калише. В Олонецкой губернии Р. разыскал целый ряд певцов, знавших множество эпических сказаний (Леонтий Богданов, Козьма Романов, Рябинин, Щеголенков, Никифор Прохоров и др.). Собранные им былины первоначально появились в "Олонецких Губернских Ведомостях" (1859-60 гг.), а затем и отдельным изданием (1861-67). До Р. русская этнография знала в области былин только Киршу Данилова и немногие пьесы в "Памятниках великорусского наречия"; думали, что найти былины можно только где-нибудь в Сибири - и когда огромный запас их был отыскан недалеко от Петербурга, то первым впечатлением ученого мира было изумление и даже недоверие, тем более, что Р. лишь в 3-м томе (Петрозаводск, 1864) подробно рассказал о своих странствиях по Олонецкому краю, о том, как был открыт им былинный эпос, как разыскивал он певцов, которых перечислил поименно, с указанием их местожительства и пр. И после этого оставалась, по-видимому, еще тень сомнения, пока поездка Гильфердинга не подтвердила существование народнопоэтических богатств Олонецкого края. Другие труды Р.: "О льняной промышленности Пудожского уезда" ("Журнал Мин. Внутренних Дел", 1860 г., кн. 8), "Описание рукописей, доставленных в Императорское Археологическое Общество" ("Известия" этого общества, 1862 г., т. IV), "О каменных орудиях" (там же, 1864 г., т. V), "Заметки с дороги" ("Олонецкие Губернские Ведомости", 1862г., №№ 43-45 и 48-49), "Сборник слов, употребляемых в Олонецкой губернии" ("Этнографический Сборник, изд. Имп. Русским Географическим Обществом", 1864 г., вып. VI).